СМИ о выборах во четвертую Государственную думу в Томской губернии
Ниже приведены извлечения из дореволюционной томской и сибирской периодики, характеризующие избирательную компанию в первую Государственную думу в Томской губернии в феврале - октябре 1912 года (в первую очередь, ее завершающую стадию - губернское собрание выборщиков, на которым и избирались депутаты Государственной думы от губернии).
Источник: Сибирские письма. Томск (Министерское соответствие) // Сибирские вопросы. 1912. № 23. С. 42–43.
До настоящего времени избиратели по обеим куриям безуездных городов Новониколаевска и Колывани включались в списки по г. Томску.
При населении в Новониколаевске в более 60.000 человек, было очевидной несуразностью заставлять около 1000 избирателей второй курии путешествовать в Томск для подачи избирательных голосов. Однако, ни один из начальников Томской губернии, занимавших этот пост во время выборов в I, II и III Государственную Думу, не пожелал воспользоваться правом, предоставленным ему 109 ст. положения о выборах, и установить в Новониколаевске и Колывани особые избирательные ящики.
Зачем? Новониколаевск - "красный город", а Колывань старуха, на которую, по пословице, тоже бывает проруха. Да к тому же и время было "тревожное". Все ходатайства г. Новониколаевска перед министром внутренних дел о выделении его избирателей в особые списки ("отделения") с предоставлением новониколаевцам права отдельно выбирать выборщиков, отклонялись, хотя, ходатайства эти возбуждались на основании 35 ст., предоставляющей министру такое право. Фактически обе курии г.г. Новониколаевска и Колывани были, таким образом, лишены избирательных прав.
В настоящую избирательную кампанию новониколаевцы по традиции, возбудили четвертое ходатайство о том же. Результат получился неожиданный. Удовлетворили! Но... так, что новониколаевцы остались "при пиковом интересе", а томичи - "на бобах".
Прежде всего, удовлетворение ходатайства коснулось только первой курии, имеющей... 255 избирателей; вторая же курия в числе 2159 избирателей должна по-прежнему съездить в Томск для подачи голоса. В том же роде министерство разрешило вопрос о Колывани, имеющей по первой курии только 55, но по второй - 740 избирателей.
Однако не в этой части министерского решения "зарыта собака". Предвыборная стратегия заключалась в том, как распределены между Новониколаевском, Колыванью и Томском те восемь мест, которыми раньше располагала первая курия г. Томска, когда списки по этим городам были общие. Г. Колывань при 55 избирателях, по распоряжению министра, получил одного выборщика, Новониколаевск при 255 - избирателях - трех выборщиков, а Томск, имеющий избирателей по той же курии в 4 раза больше, чем Новониколаевск, получил только 4 выборщиков.
Таким распределением выборщиков нанесен серьезный урон цитадели томских прогрессистов. Преимущество, данное Новониколаевску, при победе там по первой курии "союзников", можете сыграть значительную роль в исходе избирательной кампании в Томской губернии.
Статья 35 положения о выборах говорит: "Положенное на съезде число выборщиков распределяется между отделениями в соответствии с числом избирателей, причисленных к каждому отделению".
- Значить, - скажете вы, - министр нарушил закон?
- Да, но он действовал согласно сенатскому разъяснению...
Указами сената 1908 г. (№№ 747 и 748) разъяснено: "По точному смыслу статьи 35, разделение на отделения того или иного съезда городских избирателей, определение числа отделений, на которые делится съезд, а равно принятие для распределения тех или иных оснований всецело зависит от усмотрения министра внутренних дел, при чем правило 2 ч. означенной статьи требует не математически точного распределения выборщиков, на практике неосуществимого, а распределения лишь ответственного с числом избирателей".
Разъяснив статью 35, сенат предоставил министру и соблюдение "не математически точного" соответствия, и усмотрение.
Министр избрал то, что ему показалось сподручнее.
Источник: Сибирские письма. Новости дня. // Сибирские вопросы. 1912. № 23. С. 44–45.
Новостью дня, кроме появления черносотенного органа "Томский Вестник", является наисекретнейший съезд духовенства по поводу выборов в Государственную Думу.
На этом съезде с благословения архиепископа Макария, желающего попасть в Думу, был констатирован полный провал агитационной деятельности духовенства. Даже наинадежнейшая Кулунда обманула: как ни старался там Восторговский питомец, славгородский отец Бондаренко попасть в выборщики от крестьян, никак не мог, - не выбрали православные христиане!
На этом съезде один священник произнес громовую речь, в которой досталось "всем попам по серьгам". Разоблачив неприличную и неприличествующую роль, какую навязывают духовенству, батюшка приглашал пастырей прекратить угодничество, впавшему в детство по старости лет, архиерею, и заняться тем делом, которое возложено на совесть духовенства. Но... было доложено владыке, и он отрешил прямолинейного священника от должности.
Второю новостью дня является внезапное решение того же архиепископа провести в Думу протоиерея Беневоленского, так прославившегося в период поездки Макария на Алтай.
Потерпев крушение в крестьянской среде, епископ начинает стараться во всю в городе, но его кандидатура никому неприятна: люди, которых нельзя заподозрить в принадлежности к каким - либо партиям, уравновешенные и спокойные, только плечами пожимают при виде разных агитационных приемов просветителя алтайских инородцев, не отличающих до сих пор креста от пуговицы.
Источник: Очерки Сибирской жизни. Выборы в четвертую Государственную Думу // Сибирские вопросы. 1912. № 3. С. 62–65.
Томская губерния и Томск упорно молчат, и в массе их населения почти не проявляется интереса к предвыборной деятельности, если судить по известиям в печати. Тут если и идет работа, то она сосредоточена в подпольях, ограниченная тесным кругом лиц.
Единственный вопрос, вызвавший обсуждение в печати, это - допущенная министром внутренних дел несправедливая урезка избирательных прав Томска, - о чем сообщается в особой корреспонденции, напечатанной в этом же номере "Сибирских Вопросов".
За исключением этого эпизода, все предвыборные манипуляции идут своим чередом "согласно закона", и указаниям разных канцелярий; души избирателя, его инициативы и активности нигде не видать.
Так, время от времени, из разных мест раздаются короткие реплики корреспондентов, исполняющих свою обязанность. Из Новониколаевска, например, пишут в "Сибирскую Жизнь", что "прогрессивные элементы совсем не проявляют себя ничем. Не слыхать даже разговоров о кандидатурах. Не говорят о кандидатурах и союзники".
Из Мариинска сообщают, что там "совсем тихо", а из Барнаула, что в городскую управу "ежедневно приходят избиратели, интересующееся вопросом, не придется ли платить штраф за уклонение от участия в выборах, и уходят с облегченным сердцем, получив в ответ: "нет, не придется", И так далее все в том же роде.
Нужно, впрочем, оговориться и вывести читателя из недоумения на счет той картины сибирских выборов в Государственную Думу, какую мы взялись нарисовать перед ним по данным местной печати. "Что же это за картина, вправе спросить читатель, в которой гораздо больше совсем пустых мест, чем мазков? Да и мазки то такого сорта, что не разберешь, что они обозначают?" Совершенно верно, но таков материал, таково отношение самой печати к выборам, что она не позаботилась обеспечить себя сообщением сведений с мест, не обзавелась корреспондентами, не поставила им вопросов.
Поэтому все сведения о выборах носят такой отрывочный и случайный характер, что по ним нельзя набросать сколько-нибудь связной картины. Нельзя винить и избирателя за недостаточную откровенность: он привык теперь выражать свое мнение молча, с предосторожностями и оглядкой опуская баллотировочный шар.
По Томской губернии таких отрывочных сведений о xoде выборов гораздо больше из деревень, чем из городов, и как ни вяло, по предписанию начальства, они происходят там, они все же отличаются результатами, едва ли согласными с видами правительства и его "союзников".
В Томском уезде закончились выборы кандидатов в уездные выборщики и дали, по сообщению "Обской Жизни", крестьян-прогрессистов.
В Мариинском уезде в Боготольской и Тюхтетской волости в качестве уполномоченных выбраны прогрессисты, по словам "Сибирской Жизни"; но по Итатской волости в число уполномоченных попал один правый, 30 лет служащей сельским писарем и уже избиравшейся уполномоченным при выборах в третью Думу. Здесь волостной сход во время выборов охранялся "от постороннего влияния" усиленным нарядом полицейских урядников и стражников. Корреспондента "Сибирской Жизни" удостоверяет при этом, что "среди крестьян наблюдался полный индифферентизм к выборам".
В Барнаульском уезде, по Славгородской волости, населенной переселенцами, избраны прогрессивные крестьяне, при чем выставивший свою кандидатуру "местный священник, восторговец о. Бондаренко был забаллотирован самым безжалостным образом: получил 40, когда за других кандидатов было подано 140 голосов". И, несмотря на это, корреспондент "Сибирской Жизни" скорбно замечает, что "очень уж бросалось в глаза безразличное отношение крестьян к выборам. В выборах они видели не исполнение гражданского долга, а отбывание обязанности, предписанной начальством; поэтому выборы происходили вяло".
В Бийском уезде, по Алтайской волости избраны прогрессивные крестьяне: волостной старшина и торговец, который, после избрания его, просил крестьян о всех их нуждах дать сведения своим старостам с тем, чтобы они вручили их своим уполномоченными при поездке их в Бийск на избрание выборщиков.
Любопытно отметить, что выборам в селе Алтайском, по сообщению "Алтая", предшествовало выступление "союзников". В помещении сельской сборни явились члены отдела "Cоюза Михаила Архангела" и, прочитав воззвание Пуришкевича, присланное из Петербурга, начали убеждать избрать уполномоченных из союзников.
Крестьяне резко отвергли это предложение и доказали, что деятельность "правых" прямо противоположна интересам крестьян. После жестокого поражения союзники обратились с жалобой к председателю отдела "союза" Саблину, который набросился на крестьянскую оппозицию с палкой и площадной бранью, тем вынудил сельских властей составить протокол о нарушении общественного спокойствия.
Саблин при этом грозил доносом одному из своих оппонентов жандармскому полковнику и высылкой в Нарым: "ведь союз разрешен царем, а вы что говорите", кричал прихвостень Пуришкевича. Одному из местных священников, стоящему в стороне от "союзнической" деятельности, Саблин пригрозил доносом архиерею и высылкой.
Из другой волости Бийского уезда "Голосу Алтая" пишут, что настроение у большинства подавленное. Ни Дума, ни выборы интереса у массы избирателей не возбуждают. "Дума нам, говорят крестьяне, ничего хорошего не сделала...".
При существующих условиях у рядового избирателя ничего, кроме сомнения и недоверия, к Думе не проявляется. Это подавленное настроение "союзники" и стремятся всеми способами использовать, воздействуя на крестьян.
"Омский телеграф" сообщает, что по различным деревням Томской губернии "в изобилии распространяются книжки и листки тенденциозного патриотического содержания разных названий имеющий прямое отношение к предвыборной кампании. По словам крестьян, книжки валяются в огородах, оградах, разбрасываются по дорогам".
Согласно лозунгам, исходящим из Петербурга от светской и духовной власти, по Томской губернии действуют лишь "союзники" да близкое им духовенство. Каковы результаты этих "действий", это другой вопрос, но что они барабанят и звонят, разъезжают и грозят, не жалея при этом денег, это верно.
Само зело ветхий деньми архиепископ Макарий, не по возрасту усердствует, Разъезжая по епархии и собирая черную рать на смертный бой ни с кем иным, как с подлинным русским народом. Подобные же поездки совершает ключарь собора протоиерей Беневоленский. Недавно он, по сообщению "Жизни Алтая", совместно с дьяконом Рукавишниковым совершил объезд всех больших сел от Новониколаевска до Барнаула.
В Томске духовенство и союзники устраивают "секретные" совещания и съезды совместно и порознь, в небольших, разумеется, компаниях "избранных", "среди которых насчитывают двух профессоров", по словам "Утра Сибири" (хотя можно насчитать вдвое-втрое больше среди этой коллегии). Для успеха агитации они создали и "беспартийную, правого направления" газету "Томский вестник".
Спит и видит "союзная" рать своих ставленников в четвертой Думе, в лице протоиерея Беневоленского и назначенного городского головы Некрасова, этих крайних правых. Пусть потешаться.
Мы же уверены, что томские выборщики не могут покрыть себя таким позором, чтобы посылать в Думу, в качестве своих представителей, попа с длинным уголовным хвостом, застрявшим в консисторских архивах, и кандидата городской думы на скамью подсудимых.
Самыми вероятными кандидатами в Государственную Думу от Томской губ. являются пока прежний депутат Н.В. Некрасов и Е.Л. Зубашев. Кто остальные два, пока не ясно.
Источник: Сибирские письма. Томск (Сорвалось) // Сибирские вопросы. 1912. № 25 С. 39 – 42.
Сорвалось! Это выражение Кречинского повторяет теперь томский губернатор П.К. Гран. Из состава городских избирателей по второй курии по его представлению выделены были чиновники и духовенство, которым предоставлено избрать одного выборщика в Государственную Думу. Расчет был на то, что тут прогрессист никак не проскочит. Образован был особый комитет из правых чиновников и священников, взявший в свои руки руководство предвыборной кампанией.
Комитет устроил предвыборное собрание избирателей чиновников и священников. И... о ужас! Оказалось, что и тут правых очень мало. Говорил советник губернского правления Ревякин (которому принадлежит идея выделения чиновников и священников). Говорил правый священник Ливанов. Говорил член Союза русского народа Колосов, рекомендовавший избрать цензора Виноградова. Говорил сам Виноградов, указавший на то, что он, если попадет в Думу, будет бороться с невежеством и отстаивать интересы образования... Цензор и - интересы образования?!
Все эти речи выслушивались совершенно равнодушно. А речь кандидата прогрессивных избирателей доктора Гречищева (городского санитарного врача) вызвала гром аплодисментов. Все кандидаты, предложенные комитетом, забаллотированы. Пришлось закрыть собрание.
На следующий день снова предвыборное собрание, устроенное по инициативе прогрессивных избирателей. Опять удачное выступление доктора Гречищева. Снова забаллотированы кандидаты правых. Кандидатом в выборщики большинством голосов намечен доктор Гречищев.
28 сентября происходили выборы одного выборщика чиновниками и духовенством. Справа мобилизованы были все силы. Духовенству предписано было явиться на выборы in соrроrе и подать бюллетени за священника Беневоленского. Чтобы не произошло ошибки, всем избирателям духовного звания вручены были заранее заготовленные печатные бюллетени с именем, отчеством, фамилией и адресом о. Беневоленского.
Не обошлось и без курьезов. Бюллетени опускались в два ящика: к одному подходили избиратели, фамилии которых начинались буквами от А до М, ко второму - от М и до конца азбуки.
Является какой-нибудь батюшка и прямо направляется к ящику с буквами А - М.
- Батюшка, не туда идете. Ведь ваша фамилия Преображенский или, например, Ризоположенский.
Батюшка настаивает на своем:
- Как так не туда? Тоже грамотный, читать умею. Я за Беневоленского.
И в подтверждение своих слов раскрывает и показывает врученный ему бюллетень.
Мобилизованы были все силы. Но их оказалось недостаточно, чтобы одержать победу.
Кандидат правых священник Беневоленский получил 172 голоса, а кандидата левых доктор Гречищев - 1.312 голоса. По поводу такого результата выборов г. Грану предстоит писать объяснение министру внутренних дел.
Если захочет быть искренним, то он должен написать: "Извините, Ваше Высокопревосходительство, я и не знал, что в губернии, вверенной моему превосходительству, так мало чиновников, на которых нам, т.е. Вам и мне, можно положиться".
Только что проглотили эту пилюлю, как приходится глотать другую еще более горькую. На выборах по первой курии снова победа левых. Подумайте только: первая курия, все избиратели - тузы, солидные, почтенные люди: купцы, домовладельцы... И вдруг избрали демократов! Где же в таком случае опора правых? Ведь левым администрация зажала рот. А они, наоборот старались во всю и без всяких препятствий.
Присяжный "публицист" (?!) г. Лаврентьев (не тот известный Лаврентьев, тайный советник и кавалер, попечитель Западно-Сибирского округа, а его сын Сережа Лаврентьев, парень лет 40, без определенных занятий) писал и руками, и ногами. Писал в разных стилях - деловом, сатирическом, лирическом и других, - стараясь возвеличить своих кандидатов и посрамить левых.
И как писал!!
"Есть много в мире великих загадок: и лазурный свод неба, и белоснежные горные вершины, и темные бездны шахт и рудников. Самым таинственным в игровой картине является, однако, сам человек. Много веков и столетий трудится пытливый ум человека, чтобы разгадать самого себя. Юристы изучают те разнообразные формы, в которые выливается общественная жизнь людей, филологи ищут законы, по которым движется и развивается то разнообразие языков, известных многочисленными народам и отдельными племенами. Издревле были категории людей, которые посвящали свои силы изучению здорового и больного человека. Из скудных и случайных наблюдений, ошибок и заблуждений постепенно вырастает научное здание медицины, так и безобразная гусеница развертывается в прелестную бабочку".
Это - введение к трактату, посвященному характеристике одного из правых кандидатов, профессора И.Н. Грамматикати.
Уже из введения видно, куда гнет Сережа Лаврентьев: самые лучшие депутаты-врачи. Дальше эта мысль поясняется и развивается: в особенности врачи по дамским болезням, каковым и является Грамматикати.
"У постели больных, у себя на приемах, врач женщин неизбежно и невольно изучает то причудливое разнообразие семейных и общественных отношений, в которых приходится женщине вращаться, то как любящая жена, то как мать детей, то как отвергнутая и покинутая, выброшенная с тихой пристани в страшный омут житейского моря. Женский врач есть, таким образом, один из лучших свидетелей и наблюдателей изменчивой общественной жизни".
А потому... голосуйте за И.Н. Грамматикати! Лучшего депутата не найти.
В таком же роде составлена и характеристика других кандидатов: профессора Курлова, инженера Эмана и священника Замятина. Правда, последние три кандидата - не дамские врачи.
Ну, да видь у Сережи Лаврентьева перо бойкое. Доказал, что хоть и не врачи по дамской части, а все - таки достойные кандидаты!
А вот кандидаты левых никуда не годятся. Ну, да им будет указано надлежащее место: с треском провалятся. Так предсказывал исход выборов Сережа Лаврентьев на страницах "Томского Вестника".
И вдруг результаты выборов: все кандидаты левых избраны: П.И. Макушин получил 348 голосов. А.А. Скороходов - 323. Д.Е. Зверев - 311. П. А. Толкачев - 307. А прославленные в "Томском Вестнике" кандидаты правых: М.Г. Курлов - 177. И.Н. Грамматикати - 164. К.Г. Эман - 161. Священник Замятин - 155.
Источник: Сибирские письма. Томск (Предвыборная слякоть и её герои) // Сибирские вопросы. 1912. № 26 С. 37 – 41.
Попы с архиепископом Макарием во главе, профессора с попечителем Лаврентьевым, чиновники с губернатором Граном, именитое купечество с Некрасовым сплелись в один клубок "Союза русского народа" и развели такую предвыборную слякоть, что смрад на всю губернию пошел. Это сплетение самых видных и влиятельных представителей власти из различных ведомств с представителями капитала обеспечивало такую широкую свободу действий, о какой противникам нельзя было и мечтать.
Администрация не стеснялась никакими "разъяснениями", никакими мероприятиями, а капитал не стеснялся средствами для обеспечения успеха своей агитации. И клубок катился во всех направлениях по городу и губернии, наматывая "сочувствующих" и вбирая в себя всю грязь жизни и обдавая брызгами её инакомыслящих.
Клубок этой нечисти заранее торжествовал свою победу, он был в ней уверен. Все было предусмотрено, разъяснено, мобилизовано, все роли были распределены. После неимоверных трудов в течение целого ряда месяцев, напряжения всех сил надо же было доставить себе маленькое удовольствие, показать себя. Клубок устраивает предвыборное собрание, на которое собирает весь свой цвет, человек полтораста, и злорадно демонстрирует перед публикой виднейших своих представителей, в качестве будущих выборщиков по второй курии.
В собрании участвуют все "свои", "верные" - попы, чиновники, все "знаменитости" в своем роде, одна другой краше. Тут стоеросовый блюститель печати П. Т. Виноградов, тут престидижитатор от науки и "потешных" дел мастер А. Ф. Федоров, тут бойкий специалист по части "разъяснения" доморощенный Крыжановский - Ревякин, и на все руки мастер поп Беневоленский, и оспаривающий у него лавры другой поп Ливанов и много, много других. А председательствует на этом собрании тоже свой - горный генерал Боголюбский.
Над собранием незримо реют тени архиепископа Макария, попечителя Лаврентьева и толстосума Некрасова. Один благословляет, другой подсиживает, третий из кожи вон старается.
Сентября двадцать четвертого это было. Собрание блока союзников, октябристов, националистов; собрание чиновников и духовенства. Само собой разумеется, выступали лучшие силы и объявили свои "платформы". Первым выступил советник губернского управления П.П. Ревякин. Его платформа - нужды и интересы чиновника. Другой оратор, душитель печати по должности, П.Т. Виноградов своей платформой объявил нужды просвещения и за него уцепился столп черносотенства, купец Колосов, объявивший своей платформой - православие, русскую народность и самодержавие и тем самым пояснивший, о каком "просвещении" хлопочет г. Виноградов. А моя платформа - евангелие, возгласил поп Беневоленский. И т.д.
Когда наши воинствующие политики и просветители русского народа таким манером выпростались, они приступили к баллотировке в выборщики виднейших своих кандидатов. Пять их было: Федоров, Виноградов, Ливанов, Ревякин и Беневоленский. И они получили: Федоров одиннадцать избирательных и 128 неизбирательных шаров, Виноградов - 17 избирательных и 108 неизбирательных, Ливанов - 35 избирательных, Ревякин 40 и Беневоленский 42!
Оглушительные аплодисменты огласили думский зал, когда стали известны результаты голосования... Картина... "Объявляю заседание закрытым", поспешил растерявшийся председатель. Работали, работали, все, кажется, шло так хорошо и складно и - вдруг такой, можно сказать, неожиданный реприманд на самом интересном месте! Свои же оплевали, опозорили! В лучшем виде "разъяснили".
Но надежда, посланница небес, тлела еще в сердцах правых; и даже не надежда, а полная уверенность в результатах выборов по первой курии. Эту уверенность укрепляла и некоторая растерянность оппозиции, не надеявшейся выиграть кампанию и заранее сдававшей свои позиции. И вдруг, на выборах от крупных домовладельцев все до единого кандидата черной сотни, каковы профессора университета Курлов М.Г. и Грамматикати И.Н., инженер Эман К.Р. и священник Замятин, проваливаются с треском, а проходят в выборщики подавляющим большинством противопоставленные им "прогрессисты", правду сказать, довольно-таки серенькие. Это было 3 октября. И это была последняя ставка.
Ревнитель "просвещения", П.Т. Виноградов, со своей стороны сделал, что мог: он последовательно конфисковал номера 214 и 219 "Сибирской Жизни", в которых был дан самый сухой отчет о том и другом собрании; даже известил редакцию о тех статьях "закона", по которым он привлекает ее к судебной ответственности. Он послал телеграмму на узловую станции железной дороги Тайга о задержании номеров, чтоб не допустить огласки скандала в "благородном семействе" и не смущать дух своих единомышленников в других городах.
Это, впрочем, не ново. Деморализация власти, деморализация представителей её на всех ступенях давно уже доведена до своего предела, давно уже всем им шлея под хвост попала и они жарят, кто во что горазд.
Но вот что любопытно. Всеми способами стараясь отстоять и спасти то, что насквозь прогнило и обречено на несомненную гибель, они, якобы, увлеченные спасением трех китов, на которых русская земля держится, в сущности, друг друга едят. У каждого в перспективе пирог с хорошей начинкой и одна беспокойная дума, как бы он другому не достался.
Видными кандидатами не только в выборщики, а, пожалуй, и в самую Думу могли быть архиепископ Макарий и городской голова И. М. Некрасов, эти признанные и дееспособные столпы черносотенства. Они и имелись в виду, и намечались, и, однако, их кандидатуры даже и не выставлялись.
Их "убедили", им внушили пойти на самопожертвования и "в интересах общего дела" отказаться от этого выступления, что они и сделали и за что, например, И.М. Некрасову торжественно, через специальную депутацию выражена была даже благодарность. И умные люди, а сваляли дураков, и пошли на самопожертвование просто потому, что они, действительно, стояли на дороге у других. Положим, в конце концов, из этого ничего не вышло, никакого никому выигрыша.
Самоядение продолжается. Когда обнаружилось, что кампания по Томску бесповоротно и с таким скандалом проиграна, выступил из темного угла притаившийся попечитель Лаврентьев и помчался в Петербург с "докладом", что во всем провале виноват губернатор Гран, что он не только не сумел осуществить видов правительства, но что он прямо потакал кадетам, он им разрешал устраивать публичные собрания, произносить на них речи, даже сам пошел на такую "лекцию" бывшего депутата третьей Думы, кадета Н.В. Некрасова и своим присутствием санкционировал все, что тот говорил, даже связал полицеймейстера, не решавшегося в присутствии губернатора останавливать оратора и делать какие-либо замечания. Некрасов-де ездил по губернии и беспрепятственно устраивал в городах собрания, читал свои "лекции" и агитировал.
Правда, г. Лаврентьев помчался в Питер потому, что его вызвали в министерство для каких-то неприятных объяснений на счет израсходованных его креатурой, директором реального училища Федоровым, сумм, и запасся донесением на губернатора отчасти, чтобы парировать готовящейся ему самому удар. Удастся ему это, или нет, это едва ли интересно, ибо на место одного губернатора всегда найдется другой, но хуже прежнего.
Но справедливость требует сказать, что г. Гран всю предвыборную кампанию вел здесь в полном соответствии с "видами" правительства, весьма усердно "разъясняя" избирателей и печати, затрудняя и не разрешая собрания, создавая различные комбинации односторонних затруднений для предвыборной кампании и т.п. И не его вина, если несмотря на все старания его - самого и его усердного слуги Крыжановского - Ревякина и сплоченной группы черносотенников, масса населения города Томска и всей губернии нашла способ громко и определенно сказать: "прочь с дороги".