Борис Альтшулер: Противники закона о социальном патронате критикуют его неконструктивно

Борис Альтшулер: Противники закона о социальном патронате критикуют его неконструктивно

Борис Альтшулер, заместитель комиссии Общественной палаты РФ по социальной политике, трудовым отношениям и качеству жизни граждан, президент региональной общественной организации содействия защите прав детей «Право ребенка»:

– Для противников ювенальной юстиции, в частности для Сергея Кургиняна, закон об общественном контроле за интернатами идет в связке с законом от социальном патронате. То, что они объединяют эти законы – это очень плохо. Я знаю, плюсы и минусы закона о социальном патронате, но противники, когда критикуют закон о социальном патронате, делают это неконструктивно.

Закон об общественном контроле касается детей, которые уже живут в интернате. Интернат – это очень закрытое учреждение, там много нарушений прав, они являются основным центром, через который коррумпированные чиновники получают доход из-за того, что в России так много детей сирот – это огромная коррупционная корпорация! Пусть общественники попробуют зайти в любой дом ребенка, поднять документы и узнать как распределяют средства, кому дают усыновлять детей – это знают только свои. Дети там – это товар, которым торгуют, а если они еще голубоглазые и курчавенькие, то это огромные деньги на усыновление, просто так никому это сделать не дадут. Это реально товар, у нас торгуют детьми! Ими торгуют чиновники, которые «сидят на усыновлении».

Конечно, общественный контроль, невероятно затруднит функционирование этой налаженной схемы и махинаций с усыновлением. Кургинян и команда, которая это организовала, сказав о том, что закон об общественном контроле угрожает детям и семьям просто обманули людей. Они собрали 134 тысячи подписей, я утверждаю, что они обманули 134 тысячи россиян, сказав им, что закон об общественном контроле интернатов угрожает их семье, хотя, на самом деле, этот закон защищает их семью. Если нельзя будет так воровать за счет детей, исчезнет и запрос на поставку «нового товара». Сейчас коррумпированные чиновники управляют и органами опеки, которые формируют заказ: «У нас мало сирот! Настрогайте нам новых сирот!».

Возникает вопрос – почему они защищают закрытую и коррумпированную систему. Это контроль, это не значит, что общественники принимают решение в каждом конкретном случае об усыновлении, это не значит, что они будут допущены к конкретным делам, а если и будут допущены, то под подписку об уголовной ответственности за разглашение. Закон это все предусматривает.

Сегодня чиновники, которые допущены к этим тайнам делают все, что хотят в своих интересах.

Интернатам идет гуманитарная помощь, огромные компании выделяют помощь детям-сиротам, находящимся в интернатах. Как распределяется эта помощь, куда попадают деньги? Нужен общественный контроль.

Идем дальше – приближается выход детей из интерната. У многих детей остались квартиры, которые принадлежат им. Что в этом случае происходит – это очень широкая практика. Ребенку ставится диагноз, договариваясь с психиатрами, что он глубоко умственно-отсталый и его пожизненно помещают во взрослый интернат. Квартира, естественно «оприходуется» – они знают способы. К нам в Общественную палату РФ весной приходили высокие чины полиции и просили что-нибудь предпринять – постоянно идут махинации с квартирами, закрепленными за сиротами, т.к. они ничего сделать не могут. Единственное, что может сделать ОП РФ – это предложить закон об общественном контроле интернатов, чтобы все было прозрачно!

Анти-ювенальная группировка выполняет заказ по защите мощнейшей самой страшной коррупционной системе, потому что в данном случае коррупция на детях. И все это идет под маской того, что Общественная палата пытается пропихнуть западную ювенальную юстицию.

Теперь по поводу второго законопроекта о социальном патронате: социальный патронат является уникальной системой, который в трудной жизненной ситуации все-таки дает возможность сохранить семью, позволяет работать над семьей, не отбирая ребенка. Если нет угрозы жизни и здоровью ребенка, то дети живут в семьи, а родителей лечат от алкоголизма, от наркомании, помогают трудоустроиться.

Социальный патронат по замыслу направлен на семьи, которые находятся на краю и для которых закон сейчас предусматривает только одно – отбирание детей и лишение родительских прав, т.е. полное разрушение семьи. Социальный патронат дает вариант восстановления семьи, это доказывает опыт.

Я знаю опыт Московского детского дома № 19 с 2000 по 2009 годы, когда там спасли сотни таких семей. Органы опеки звонили в этот детский дом, в котором работала патронатная служба и говорили: «Есть семья с очень нехорошей ситуацией. По всем правилам мы должны ребенка отобрать, но ребенок домашний, нет прямой угрозы жизни ребенка. Куда его в приют? Мария Феликсовна (прим. Терновская), поработайте, пожалуйста». Приходят специалисты в семьи, заключают договор, сразу появляется контакт. Сотни семей были спасены!

В Московской области так же система социального патроната, за которую отвечает не опека, а Соцзащита и Комиссия по делам несовершеннолетних так же сотни детей были спасены. В Каширском районе есть специальные фонды для лечения, в других районах квоты предпринимателям для устройства на работу.

Самая главная проблема – вся власть находится в руках органов опеки и попечительства. Закон в этом виде должен быть пересмотрен или надо кардинально меня структуру органов опеки. Органы опеки и попечительства регламентированы Семейным кодексом, там 9 статей которые подробно описывают, как разделять детей и родителей и еще 42 статьи описывают устройство детей, оставшихся без попечения родителей. И там нет ни одного слова о том, чтобы не разделять детей и родителей.

Закон о социальном патронате имеет хороший посыл – оказывать помощь семье, но этот инструмент отдается в руки «волкам в овчарне», они гораздо более важными законами ориентированы на сокрушение семьи. Органы опеки должны быть полностью исключены из этого закона.

Если бы закон о социальном патронате применялся только в таких крайних случаях, никто бы не возражал. Но в первой редакции закона этого нет, там говорится о гораздо более широкой категории семей, где нет прямой угрозы, но есть некое неблагополучие. Если семья отказывается от социального патроната, то идет угроза отобрания ребенка. Хотя когда Общественная палата готовила предложение, то там этот пункт был. Мы будем добиваться поправок в закон во втором чтении.